Интеграция населения днестровско-бугского Междуречья (конец XVIII-XIX вв)

Историческая судьба этносов и диаспор претерпела существенную эволюцию. Под воздействием факторов социально-экономического и правового характера развернулся процесс сближения их, обусловленный становлением, а затем и неуклонным развитием промышленного и аграрного капитализма. Наиболее быстрыми темпами сближение осуществлялось в городах. В то же время этносы и диаспоры как бы "пружинили", сжимаясь до поры до времени и уступая нивелированию этнического своеобразия, потом "выпрямлялись" и последовательно отстаивали разными путями свое этническое своеобразие; это наиболее отчетливо видно из деятельности общин, национальной интеллигенции, отдельных деятелей культуры и политических ассоциаций.

Так что процесс межэтнического взаимодействия противоречив. Он проходил в обстановке борьбы двух тенденций: расшатывание обособленности и слияние этносов, появление межэтнического сообщества и упорное отстаивание этнической обособленности. В городах более жизнеспособной и исторически прогрессивной становилась первая тенденция. А в крестьянской среде, т.е. на селе, этническая обособленность и замкнутость оставалась живучей и устойчивой.

Пережитком прошлого в городах являлись сословная замкнутость общин и этническая круговая порука. Города в исследуемый период (конец XVIII-XIX вв.) прошли через две исторические эпохи - феодальную и капиталистическую. Наиболее благоприятной исторической средой для межэтнических контактов, а в конечно итоге для их интеграции в общность городской гражданственности, являлась, безусловно, эпоха капитализма с ее индустриализацией, формированием рабочего класса, "раскрестьяниванием", торжеством рыночных отношений и подъемом образовательного уровня народонаселения. На это время приходится и завершение процесса формирования системы городов, главным компонентом которой, являлось их стабильное экономическое взаимодействие. В городах жили рядом, во взаимосвязях и повседневных контактах, в труде и в быту, представители многих этносов, т.е. горожан как социально-правового сообщества. Город становился их "общим домом". Этнические общины (молдавские, украинские, русские, болгарские, еврейские, немецкие и др.) постепенно теряли свое значение и распадались, А межэтнические взаимоотношения становились более лояльными, доверительными. Но более устойчивыми, противоборствующими этой тенденции в общественном развитии, оставались конфессионные ассоциации. Их консерватизм оказался непреодолимым.

Интеграция жителей в городскую общность происходила главным образом по социально-правовому признаку. У богатой городской верхушки предпринимательские и финансовые интересы превалировали над этническими. В рабочей среде этнические интересы также приглушались. А в мещанских кругах этническое своеобразие оставалось более живучим.

Говоря о рабочей прослойке, которая возрастала по мере укрепления позиций промышленного сектора в экономике городов, надо брать в расчет следующий аспект - это миграция рабочей силы (полиэтнической по своему составу). Как известно, градообразовательный процесс в южной зоне двуречья был широким в территориальном отношении и скоротечным по времени. Процесс этот завершился успешно. Но он потребовал больших масс рабочих. На стройки городов, железных дорог, портов и промышленных предприятий приходили тысячи рабочих и большей частью оседали там, обслуживая промышленные и транспортные объекты. Возникали в пригородах поселки этих новопоселенцев. Обживались они, врастая в городской быт, сообща. А приходил и оставался рабочий люд из разных регионов страны и из-за рубежа. Городская жизнь становилась для них привычной, обыденной. И, конечно, полиэтничность тут была очевидной, как и нивелирующий межэтнический процесс.

В каждом городе сложились и действовали специфические условия интеграции и в таких направлениях: либо в сословие мещан, либо в купеческие гильдии. Интегрировались в городскую среду оседавшие там крестьяне, из которых лишь малая часть выбивалась в предпринимательскую "касту", а основная масса пополняла "рабочие массы", прислугу, ямщиков и т.п. Но в конечном итоге здесь формировалась известная нам категория городских граждан.

Нельзя пройти и мимо следующего аспекта. В этнодемографической сфере городов сочетались "общее" и "особенное". Доминировало "общее", межэтническое и как следствие этого направления - "стирание" этнического своеобразия. А в сельской местности преобладала тенденция "особенного". Поэтому мещане и купцы в своем большинстве являлись носителями общего, крестьяне же в своих зонах проживания более устойчиво придерживались традиционной "этнической старины".

Есть еще, пусть и не главный, но заслуживающий внимания исследователей фактор - бытовой. В городах становились обычным, житейским делом смешанные браки, и в этих случаях этничность как бы притуплялась. В сельской местности такие бракосочетания встречались реже (конечно, "до поры до времени"): этническая "разность" как и конфессионная и языковая, там являлись предосудительными в брачных связях.

Закончим этот очерк следующим историческим свидетельством. В исследуемом регионе не сложилось ни одного города и ни одного местечка с этнически однородным населением, хотя были изначально попытки основания "армянского города" (Григориопля) и русского ("старообрядческого") местечка Маяки. А полиэтничность городского народонаселения оставалась типичной на всем протяжении исследуемого периода, что, в конечном счете, стимулировало процесс выработки городской гражданственности в ходе урбанизации. Это распространялось и на предпринимательские круги, и на мещанство, и на оседавших в городах крестьян.

В городах формировались и особые "общины" и по этническим и по конфессионным признакам, которые служили как бы противовесом тенденции межэтнической консолидации. Одновременно шел процесс интеграции горожан на производственной основе; наиболее распространенной формой такого рода объединений были цехи ремесленников. А купечество группировалось в гильдии.

По мере развития фабрично-заводской промышленности рабочие каждого предприятия, или ряда однотипных предприятий также сплачивались в производственные коллективы для защиты своих социально-экономических интересов.

Сложным (социально и структурно), было положение городской интеллигенции. Инженерно-технический ее состав стоял преимущественно на позициях полиэтничности, а интеллигенты гуманитарной сферы большей частью придерживались принципа моноэтничности. Особыми были взгляды у интеллигентов, вливавшихся в полиэтнические партии и организации, или примыкавших к ним. Применяя терминологию недавнего прошлого, здесь были и "интернационалисты" и просто "националисты".

Надо упомянуть еще об отдельной категории городских жителей: о видных администраторах, политиках, мигрантах из-за рубежа. Их общественно-политическое и этническое кредо четко не выделялось, но они, безусловно, влияли на общественную жизнь городов.

При исследовании рассматриваемого нами процесса формирования межэтнических общностей в городской общественной среде нельзя пройти мимо конфессионного фактора. Как повелось исстари, в городах и селах строились и функционировали храмы и другие, разные культовые "заведения" (сооружения) - церкви, кирхи, синагоги, молитвенные дома, часовенки и пр. По конфессионным принципам жители группировались в религиозные общины (со своими священниками, пасторами, проповедниками и т.п.).

В северной зоне (т.е. к северу от рек Ягорлык и Кодыма), входившей долго в пределы Речи Посполитой, к 1799 г., когда она была включена в границы Российской империи, существовали села и города, где отправлялись римско-греческие, т.е. униатские религиозные обряды. В середине 90-х годов униатство там было упразднено, а верующих снова обратили в православие. На территории южной зоны конфессионное своеобразие не было нарушено. Оно сохранилось у немцев: большинство из них исповедовало лютеранство, но были и католики. Особняком действовали григорианские, старообрядческие церкви и еврейские синагоги. Молдаване, русские, болгары и украинцы были большей частью приверженцами православия.

Особенным и с исторической и с религиозной точек зрения было русское старообрядческое религиозно-общественное движение, начавшееся в России еще во второй половине ХVII в. И с тех пор оно сохраняло свой архаический покров. Разветвления старообрядчества по разным "толкам" имели место и в Бессарабии и на Левобережье. Царские власти рассматривали его в качестве религиозно-оппозиционного движения. А гонимые ими старообрядцы были отнесены к разряду "раскольников", т.е. людей, вредных для господствующей в стране государственной системы. Уходя от преследований, они покидали центр страны и искали места расселения подальше, на окраинах, и в частности, в исследуемом нами регионе, в Подунавье и за рубежом (в Польше, Прибалтике, на Балканах и т.д.).

Безусловно, конфессионный фактор нельзя не учитывать. Это была религиозная изоляция, но ее следует рассматривать как средство защиты и своего этнического своеобразия и "русской старины". Но это очень деликатная проблема, которую надо исследовать особо. Носители старообрядчества, с одной стороны, "шли такой дорогой к богу", а с другой, - как бы консервировали "давнюю старину". И для них нестарообрядцы являлись "иными, чужими". Они не воспользовались ни одним приглашением, а их было много, слиться со всеми православными. На этой почве русское население городов (и не только) оказалось разобщенным.

Применительно к рассматриваемой нами проблеме межэтнической интеграции можно заключить, что в конфессиях присутствовали и межэтнические варианты (особенно в православии) общностей и сугубо моноэтнические (у григорианцев и иудеев).

Помимо перечисленных конфессий на территории междуречья существовало много сектантских общин: баптистов, молокан, скопцов, субботников, филипповцев и других. В них обычным был замкнутый образ жизни. Предпринималась попытка властей установить за ними тотальный контроль. Секты являлись религиозными меньшинствами. Но сектантство осталось государственной проблемой, так и неразрешенной.

При исследовании проблемы межэтнического взаимодействия и взаимовлияния, безусловно, надо учитывать конфессионный фактор, который частью сплачивал, а частью, наоборот, разделял жителей городов и селений. Преодолеть фактор разнообразия в условиях рассматриваемого периода истории края было трудным. Консервация названных различий, которые прямо и косвенно отражались на этнодемографических процессах, сдерживала поступательное развитие контактов и сближения этносов. В целом, названные аспекты городской общественной жизни еще ждут своих исследователей. Сделано в этом научном направлении пока еще очень мало.

Религиозная система многообразна, а религиозное общение людей отчасти интимно. "Благочестивые" священники и другие "духовники" оказывали глубокое влияние на верующих и на общественную жизнь в целом. Религиозные объединения иногда носили политический характер; самые набожные их лидеры выходили на политическую арену, хотя загадочно прикрывались соответствующими духовными догмами и истинами.

Среди народонаселения городов наиболее популярным было православное вероисповедание. Существовали и действовали еще католицизм, протестанство, григорианство (особенно в Григориополе), иудаизм, отчасти ислам (со своими символами конфессий). Но уравновешивающего соотношения между ними не существовало. Некоторые общины совмещали и религиозное и социальное назначение; приверженцы конфессий в них отстаивали и сугубо гражданские интересы общинников.

Следующий по счету, а не по важности, фактор - это реформы 60-70-х гг. До них этническое своеобразие держалось более устойчиво в крестьянской среде и именно в русских (преимущественно старообрядческих), украинских, молдавских, болгарских и немецких селениях. Затем наступил судьбоносный для социально-экономических процессов период второй половины ХIХ в., известный в исторической литературе как пореформенный период. В 60-70-е гг. осуществлен цикл реформ буржуазного характера и среди них городская реформа. Многое изменилось. Происходили существенные сдвиги в правовом положении жителей. Под их воздействием деформировались городские общины - "размывалась" сословная замкнутость. Укреплялись позиции капитализма в экономике и социальных сферах. Стимулирующим фактором в процессе стирания этнических различий в народонаселении (особенно в городах) явилось углубление процесса экономического и социального расслоения и в городе и в деревне. Расширялось воздействие товарно-денежных отношений в народном хозяйстве, активнее и масштабнее проявлялось межэтническое смешение. Однако к концу ХIХ в. этнические и конфессионные общности в основном устояли, не разрушились окончательно.

В городах, как и на всей территории междуречья в пореформенный период, шел двуединый межэтнический процесс. С одной стороны, этносы сближались и продвигались по пути формирования городских полиэтнических общностей (на правовой базе городского гражданства), а с другой, - народы постепенно превращались в буржуазные нации. Их ответвления на перифериях в виде диаспор чувствовали себя также причастными к этим глубоким переменам, хотя уже давно утратили прямые связи с "метрополиями".

Действовали, были живучими две противоположные тенденции. И проблема этничности снова и более остро возникла на этой стадии (ступени) исторического прогресса, т.е. в эпоху утверждения позиций капитализма в городе и деревне.

Категория "этничности" добуржуазного периода имела другое научное содержание, чем при формировании и существовании наций, когда национальная буржуазия создала обстановку борьбы за укрепление, утверждение своих экономических, социальных и политических позиций. Она боролась за власть в своих регионах и отстаивала национальную специфику. Общественные отношения в среде населения городов, состоявшего из сословий и бессословной массы, деформировались под сильным воздействием набиравшего силы капитализма, который развивался вглубь и вширь особенно наступательно на протяжении пореформенных десятилетий. Он интегрировал население и в то же время дифференцировал.

В заключение отметим следующее. Так сложились исторические пути развития исследуемых городов и местечек. Все они разные в частностях, но у них был и общий признак - они являлись очагами урбанизации осваиваемого региона, а их население без исключений являлось полиэтническим. Такими в большинстве своем они начали формироваться на пороге двух веков. Полной нивелировки этнических устоев не произошло, но, безусловно, во всех городах шел процесс складывания общегородской гражданственности. Решающими факторами этой эволюции были индустриализация в промышленности и расширение, и укрепление позиций всероссийского внутреннего и внешнего рынка.

* * *

Итогом урбанизации на протяжении исследуемого периода явилось доминирование в городах и местечках ассоциаций предпринимателей (в экономике и торговле), полиэтнических по своему складу, а не отдельных этносов. Конечно, этот процесс не был плавным и гармоничным. Мешали войны, кризисы, эпидемии, климатические невзгоды и неустойчивая политика правящих кругов страны.

Все города и местечки региона по составу народонаселения являлись полиэтничными. Межэтнические отношения в них находилось в постоянной эволюции. Этнический фактор, несомненно, играл важную роль в жизни городов, но не решающую. Доминирующей была городская гражданственность. В этой гражданственности реальное значение имела сословность - деление горожан на привилегированные и непривилегированные сословия.

Этничность проявлялась в формировании и жизнедеятельности отдельных этнических и конфессионных общин - молдавских, русских, еврейских, болгарских, немецких и др. Но это относится к большим городам. Особое значение этнический фактор первоначально имел в Григориополе, который сформировался в 90-е гг. XVIII в. как "армянский город". Однако по ряду объективных причин, армянское большинство постепенно исчезло и к концу ХIХ столетия, армяне составляли там лишь 5% населения. Подобное происходило с "русским" городом Маяки. Заметим еще раз, что моноэтничные поселения были широко распространенным явлением в крестьянской среде (села молдавские, украинские, русские, болгарские, еврейские, чешские, сербские, польские и др.).

Сглаживание различий этнического своеобразия в городах протекало постепенно и в исследуемый период не завершилось. Однако определенные результаты этого процесса можно фиксировать. И хотя межэтнические барьеры остались, но не были антагонистическими. Поэтому мы должны с известной долей удовлетворения, констатировать, что ни один этнос, проживавший в исследуемом районе, не выставлял напоказ свою престижность и "этническое величие".

Полиэтническое население городов пополнялось не только простыми тружениками, но и представителями дворянства, так сказать, "персонами благородных кровей", а также "деловыми людьми" - предпринимателями, купцами и др. Новопоселенцы городов приходили туда со своими этническими традициями, которые, вследствие контактов на производственной, культурно-бытовой и других основах постепенно, спустя много лет, сглаживались. Оседавшие в городах выходцы из села некоторое время сохраняли прежний уклад жизни, но, в конце концов, адаптировались в полиэтническую городскую среду.

И еще важный аспект межэтнической эволюции людей, освоившихся с городской жизнью,- изменялись не только материальное бытие, но и мышление, которое являлось главным составляющим этнодемографического процесса не только в исследуемом регионе, но и в целом среди пестрого населения юга. Этот процесс формировался и креп с годами. К месту сказать, что он является предметом научного исследования не только историков, но и более широкого круга обществоведов. Это значительное общественное явление пока мало изучено.

Города являлись благоприятной средой для разнообразных межэтнических связей и влияний. Но в исследуемой зоне междуречья они в своем большинстве оставались сравнительно маломощными в промышленном отношении и выделялись, главным образом, как торговые центры. Определенное их влияние на общественную жизнь, несомненно. В то же время надо учитывать очень существенный фактор: более четырех пятых населения междуречья проживало в сельской местности, и это большинство лишь в некоторой мере реагировало на воздействие городов. В основном крестьяне жили по старинке, оставаясь, в известной мере, консервативными по отношению к нововведениям. Да и этносы стремились жить традиционно, отстаивая свое своеобразие в различных формах.

Надо учитывать и такую особенность: в городских сообществах система общественных отношений и быта иные, чем на селе, где ведущими являлись аграрные связи. И еще: носителями и блюстителями этнических особенностей в аграрном секторе являлись сельские общины, и в этом качестве они были очагами консервации старины.

Напомним, что южная зона являлась колонизуемой территорией; заселялась она и горожанами и крестьянами, но по темпам крестьянская миграция намного опережала урбанизацию.

В конце XVIII - первой половине ХIХ вв. были основаны крупные и средние (по численности населения) города - Одесса, Николаев, Тирасполь, Григориопль, Дубоссары, Балта. Из них выделялась своей высокой концентрацией ("скученностью") населения Одесса. Большинство их строилось на государственных землях при существенной финансовой поддержке казны. А в целом - бывшая "Очаковская область" становилась густонаселенным районом страны со значительным числом городов и местечек.

ЛИТЕРАТУРА:

История Украинской ССР, тт.1-4, Киев, 1982-1983.

История городов и сел Украинской ССР. Одесская область. Киев, 1978.

История Приднестровской Молдавской республики, т.1. Тирасполь, 2000.

Херсонская губерния. Свод цифровых данных. Вып.1. Херсон, 1910.

* * *

Ананян Ж.А. Армянская колония Григориополь, Ереван, 1969.

Гибескул Н.В. Тирасполь (очерк по истории).- Ежегодный исторический альманах Приднестровья, N 3. Тирасполь, 1999.

Гульдман В. Подольская губерния. Опыт географическо-статистического описания. Каменец-Подольский. 1889.

Дружинина Е.И. Южная Украина в период кризиса феодализма. 1825-1860. М., 1981.

Жаркуцкий И.И. Развитие промышленности и торговли в Левобережных районах Молдавского Поднестровья в пореформенный период. 1861-1905 гг. Кишинев, 1985.

Жуков В.И. Города Бессарабии. 1861-1900 годы. Кишинев, 1964. Он же. Города Бессарабии. 1861-1900 гг. Кишинев, 1975.

Кабузан В.М. Заселение Новороссии (Екатеринославской и Херсонской губерний) в XYIII - первой половине XIX вв.(1719-1858). М., 1970.

Микулин А. Фабрично-заводская и ремесленная промышленность Одесского градоначальства, Херсонской губернии и Николаевского военного губернаторства. Одесса, 1897.

Плавкин С. Коммерческо-промышленная Одесса, 1901.

Рашин А.Г. Население России за 100 лет (1813-1913). Статистические очерки. М., 1956.

Рындзюнский П.Г. Городское гражданство дореформенной России. М., 1958.