Борьба между румынизаторами и самобытниками в Молдавской АССР (30-е годы)

Ещё не так давно тема борьбы румынизаторов и самобытников в Молдавской АССР в 30-е годы не являлась предметом специальных научных исследований, хотя отдельные сюжеты и затрагивались в некоторых публикациях. Так, К.В. Стратиевский в статье "В числе первых жертв сталинщины", опубликованной в 1989 г., отметил нарастание репрессий против так называемого молдавского буржуазного национализма, привел несколько конкретных фактов и назвал ряд фамилий¹. В 90-е годы основное внимание кишиневских историков было сосредоточено на вопросах введения и отмены латиницы в МАССР². Следует также вспомнить изданные в последние годы в Тирасполе обобщающие работы³ и переизданную в 2002 г. в Кишиневе монографию Ч. Кинга⁴.

Думается, развивающаяся по спирали история вновь актуализировала проблему, которую руководство автономной республики разными путями пыталось решить в свое время.

В конце 20-х годов Молдавию покинули Е.З. Арборе-Ралли и В.П. Попович. Еще раньше уехал в Одессу И.Н. Криворуков. Самобытники, одержавшие полную победу, значительно активизировали проведение политики молдаванизации, а также деятельность по созданию молдавского литературного языка, прежде всего, по расширению его словарного запаса. Особенно инициативно работали в данном направлении П.И. Киор-Янаки, Л.А. Мадан, И.В. Очинский и др5.

Но в Молдавской АССР ещё оставались люди, много лет сотрудничавшие с Г.И. Старым, которых обвиняли в том, что они продолжают поддерживать с ним отношения. Так, в мае 1930 г. на VI партийной конференции с отчетом областной КК выступил ее председатель А.Е. Пудов. Отвечая на вопросы, он, в частности, сказал: "Я заявляю, что у т. Старого я бывал (на квартире в Харькове - О.Г.) и буду бывать, что т. Старого я уважал и уважаю, но это не значит, что я разделяю точку (зрения – О.Г.) Старого в вопросах национальной политики" 6.

Были у Г.И. Старого сторонники и в вопросах проведения политики молдаванизации. Одному из них, Е.И. Багрову, в мае 1929 г. бюро обкома утвердило в целом положительную характеристику: "Идеологически выдержан. Политически хорошо развит, имеет склонность к теоретической работе" 7. Вскоре это мнение кардинально изменилось. На пленуме обкома, состоявшемся в мае 1931 г., секретарь Молдавского обкома партии И.М. Ильин (Бройтман), выступивший с докладом "О национально-культурном строительстве в Молдавии", отметил: "В журнале "Критика" имело место выступление слушателя УИМЛа тов. Багрова, быв[шего] работника Молдавии, с установкой, что язык молдавского народа, живущего на левом берегу Днестра нужно приспособить к румынскому языку, так как бессарабские молдаване постепенно румынизируются и не будут понимать молдавского языка, складывающегося в АМССР. Такие взгляды являются явно противоречащими установкам партии, считающей, что в Советской Молдавии создается молдавская пролетарская культура и что расцвет национальной по форме и социалистической по содержанию культуры является могучим фактором революционизирования правобережной Молдавии, стремящейся сбросить иго румынских бояр и объединиться с АМССР" 8.

И.М. Ильина энергично поддержал приехавший на пленум В.П. Затонский: "Вы вспомните споры со Старым. Тов. Старый занимал эту позицию. Старый и Арборе не заходили, быть может, так далеко, как Багров, но это из той же оперы. ...Поменьше здесь филологических тонкостей, потому что за этими тонкостями скрывается самая настоящая враждебная идеология. То, что будет, когда Румыния станет советской, в чем мы не сомневаемся, какие тогда взаимоотношения будут между молдавской и румынской культурой, думаю, что тогда этот вопрос разрешится гораздо проще. Но пока нам нет никакого смысла заниматься румынизацией, а наоборот, нужно создавать очаги молдавской культуры на базе именно молдавского языка". На стороне самобытников был и Н.А. Скрыпник9.

Необходимо отметить, что не все этнические румыны покинули в те годы Молдавскую АССР. Так, в составе партийной организации республики в 1931 г. наряду с 59-ю поляками, 53-мя немцами, 2-мя греками и т. д. значились 1033 молдаванина и 16 румын. Все этнические румыны прибыли в Россию после 1914 г. Некоторые из них продолжали занимать руководящие должности в МАССР: Д.Н. Брогодеряну – заведовал архивным управлением, И.Г. Обороча – Госстрахом, А.П. Биченко – был председателем Промсоюза, а М.А. Балух даже возглавлял комиссию по молдаванизации и Государственное издательство Молдавии10.

Этот период в борьбе румынизаторов и самобытников завершился в 1932 г. Приоритет самобытников в Молдавской АССР был нарушен внезапно. 2 февраля 1932 г. на бюро Молдавского обкома партии выступил новый секретарь И.С. Плачинда-Спорош. Заслушав вопрос "О переходе АМССР на латинский алфавит", бюро постановило:

1. Считать вполне своевременным и целесообразным переход АМССР на латинский алфавит.

2. В дальнейшей работе по национально-культурному строительству исходить из необходимости обогащения молдавского языка общепринятыми словами среди молдаван старой Молдавии и Бессарабии.

3. Переход на латынь осуществить постепенно в течение 1932 года. Культпропу обкома совместно с наркомпросом и Научным комитетом установить календарные сроки перехода на латынь партийных, профессиональных организаций и советско-хозяйственных учреждений и сети наркомпроса. ¹¹

Следует подчеркнуть, что процитированный выше протокол № 25 не содержит сведений об обсуждении выступления секретаря, поскольку дискуссии просто не было. В это время все члены бюро разделяли взгляды самобытников. Единственным аргументом в пользу нового алфавита, как отмечает И.В. Очинский, было то, что это решение принял ЦК КП(б)У и его надо выполнить.

14 марта состоялось закрытое расширенное заседание бюро Молдавского обкома партии, на котором присутствовали председатель ВУЦИКа Г.И. Петровский и председатель ГПУ УССР С.Ф. Реденс, родственник И.В. Сталина. Бюро утвердило повестку дня пленума Молдавского обкома, состоявшегося на следующий день. Заслушав информацию Г.И. Петровского о мероприятиях по хозяйственному и национально-культурному строительству МАССР и переходу Молдавии на латинский алфавит, объединенный пленум обкома и областной КК утвердил решение бюро по вопросу о шрифте12.

Столь крутое изменение генеральной линии вызвало замешательство среди самобытников, поэтому они в течение некоторого времени ничего не предпринимали. В те годы на латинскую графику уже была переведена письменность многих народов Советского Союза. Под руководством академика Н.Я. Марра было разработано "новое учение о языке", утверждение которого в 1927–1933 гг. сопровождалось разгромом научного языкознания как "буржуазного" и "расистского". Еще в 1926 г. Н.Я. Марр писал: "Поскольку жизнь неумолимо ставит перед нами всеми вопрос о живом орудии международного общения, то этот важнейший и ни на минуту не устранимый вопрос нового интернационального общественного строительства нас вынуждает отвлечься от куцых перспектив настоящего... Будущий единый всемирный язык будет языком новой системы; особой, доселе не существовавшей, как будущее хозяйство с его техникой, будущая внеклассовая общественность и будущая внеклассовая культура" 13.

Молдавские самобытники избрали тактику тихого саботажа, ссылались на неясность постановления. Так, 29 апреля 1932 г. совещание при Молдавском обкоме партии заслушало доклады о проделанной работе, связанной с переводом молдавской письменности на латинскую графику. Выступивший от имени работников молдавской прессы А.Х. Похинин сказал: "Если речь идет о том, что мы должны будем переходить в нашем языке на то, чтобы те интернационального порядка слова, которые мы до сих пор русифицировали, заменять общепринятыми словами интернациональными, тогда вопрос ясен, тогда мы можем сказать, что с этой задачей мы, безусловно, справимся, конечно, если к этому времени будет издан словарь... Если поставить вопрос так, как некоторые товарищи понимают.., что мы должны целиком и полностью переходить на латинизацию нашей письменности, то в этой части на основании той установки, которая была дана, – мы это делаем, но теми силами, которые у нас есть, мы этого дела обеспечить не сумеем. Люди занимаются, но они не в состоянии еще так подготовиться, чтобы писать на латинском языке" 14.

В резолюции было записано:

Совещание считает, что одной из основных причин слабой работы по латинизации является отсутствие ясности по этому вопросу среди ряда партийных работников.

Исходя из этого, совещание считает необходимым:

1. Просить обком в ближайшие дни созвать совещание партийных работников по латинизации с тем, чтобы ликвидировать разнобой и установить полное единство по основным практическим вопросам латинизации.¹⁵

С 1932 г. в Молдавскую АССР стали возвращаться сторонники широкого использования румынской культуры и языка, а также румынские политэмигранты из Москвы. 7 апреля бюро Молдавского обкома партии утвердило Г.И. Старого председателем СНК МАССР, в августе Е.И. Багров был назначен руководителем исторической секции Молдавского научного комитета (МНК). Сторонники латинизации начали обращаться с жалобами в партийные инстанции на антипартийную деятельность самобытников16.

В этой ситуации группа самобытников, по словам И.В. Очинского, обратилась с письмом к генеральному секретарю ЦК КП(б)У С.В. Косиору с просьбой разъяснить ряд вопросов, связанных с латинской графикой. "Вскоре после того, как мы отправили это письмо, меня вызвал к себе Косиор и мы вместе с ним ездили в Москву на прием к Сталину И.В., – заявил И.В. Очинский на допросе в КГБ в качестве свидетеля 17 августа 1956 г. – ...Во время приема он спросил у нас, почему мы еще не перешли на латинизированный алфавит и стал говорить нам, что мы не понимаем значение этого мероприятия. Он стал разъяснять нам, что латинизация молдавской письменности может явиться одной из форм сближения молдавского и румынского народов и взаимовлияния их друг на друга. Он подчеркнул, что в связи с различием государственных систем в Румынии и Молдавии отсутствуют формы культурных связей между румынами и молдаванами и что латинизация молдавской письменности как раз, и может явиться одной из форм такой связи. При этом он считал, что молдавский язык не есть язык, а всего лишь один из диалектов молдавско-румынского языка. Он обратил наше внимание на то, что румынские буржуазные деятели, ссылаясь на то, что в Молдавии существует кириллица, а не латинский шрифт, обвиняют Советский Союз в том, что он русифицирует молдавский язык и хочет, якобы, полностью ликвидировать молдавскую национальную культуру. Он говорил, что нечего бояться латинизации, так как это всего лишь форма. Главное же содержание и мы должны непременно следить за тем, чтобы оно было социалистическим. Он подчеркивал, что молдавская и румынская культуры должны сближаться, а не разобщаться. В заключение он, как бы между прочим, заметил, что время, мол, работает на нас, что не исключена возможность, что когда-нибудь Молдавия и Румыния будут единым советским государством и что усиление культурных связей может ускорить это. Одной из форм такой связи он и считал латинизацию молдавской письменности. При окончании беседы он предложил нам немедленно приступить к осуществлению решения Политбюро ЦК КП(б)У" ¹⁷.

Свою трактовку событий И.В. Очинский снова изложил на заседании бюро ЦК КП Молдавии 9 января 1962 г., когда в очередной раз рассматривался вопрос о его восстановлении в коммунистической партии. Факт беседы И.В. Сталина по "молдавским делам" подтверждает дочь Г.И. Старого – Инна Григорьевна Борисова. Однако третьим участником она называет не И.В. Очинского, а своего отца: "В 1932 году во время голода постигшего Молдавию, положение в республике осложнилось. Тогда Сталин вызвал Старого и Косиора к себе. После этого разговора Григорий Иванович с семьей возвращается в Молдавию" 18. Следовательно, эта беседа, если верить словам И. Борисовой, могла состояться в марте или апреле 1932 г. Более того, их могло быть и несколько. Подтвердить или опровергнуть этот факт могут записи в книге регистраций А.Н. Поскребышева – помощника И.В. Сталина.

Латинизация проходила трудно, поскольку даже молдавское население МАССР практически не было знакомо ни с новым шрифтом, ни с румынским литературным языком. Румынские политэмигранты – Е.З. Арборе-Ралли, Г.А. Гейнц-Каган, А.П. Дымбул, А.А. Залик, П.В. Корнелиу, А.А. Николау, Н.С. Плоештяну, приехавшие в МАССР как на постоянную, так и на временную работу, активно участвовали в латинизации, широко используя румынский литературный язык, хотя по-прежнему официально называли его молдавским. Г.И. Старый и Е.И. Багров поддерживали их деятельность. Часть самобытников, в том числе И.В. Очинский, также стремились выполнить партийное решение, но особого энтузиазма не проявляли. Другая их часть осталась на прежних позициях.

21 мая 1933 г. коммунистическая фракция оргкомитета Союза советских писателей Молдавии рассмотрела вопрос "О статьях тов. Очинского в лит[ературных] газетах Москвы и Харькова (против аллилуйщины за подлинную марксистскую критику)" и постановила: "Фракция считает статью К.Н. Державина "Литературное строительство в социалистической Молдавии" ...суммированием всех его прошлых и настоящих архилевацких методов озлобленного критичества (так в тексте – О.Г.) и огульного отрицания всех положительных достижений молодой советской молдавской литературы. ...Трактовка Очинского о политике партии в области латинизации письменности и обогащения молдавского языка является также антипартийной" 19.

И.В. Очинский в это время пользовался поддержкой секретаря Молдавского обкома партии И.Н. Сирко. В мае 1933 г. бюро рассмотрело и в целом одобрило работу МНК, который возглавлял Очинский. Бюро, в частности, отметило, что Научный комитет на основе директив обкома должен обогащать молдавский язык интернациональной и революционной терминологией и одновременно бороться с ориентацией в культурном строительстве на Румынию20.

5 июня 1933 г. И.Н. Сирко был снят с работы и вместо него секретарем обкома стал Г.О. Булат. На V пленуме Молдавского обкома партии, состоявшемся 7 июля, Булат выступил с резкой критикой МНК: "Синтаксис кто пишет? Человек, а если этот человек контрреволюционер, то он и пишет контрреволюционную книгу. Значит тут дело не в книге, не в синтаксисе, а в том, что нужно всю эту сволочь выгнать, укрепить аппарат, повести классовую борьбу, посмотреть, кто учится в вузах. Я проверил недавно. Там есть немало сволочи, которая пролезла туда (с мест: верно)" 21.

В этот день покончил жизнь самоубийством заместитель председателя СНК, председатель Госплана УССР Н.А. Скрыпник, ранее работавший народным комиссаром просвещения Украины, – его обвинили в содействии украинским националистам. Скрыпник активно поддерживал молдавских самобытников, наряду с В.П. Затонским положительно отнесся к идее создания в Молдавской АССР Академии наук. После его смерти в Украине, включая автономную республику, была развернута кампания по борьбе со "скрыпниковщиной" 22. Был арестован и 1 августа исключен из партии И.В. Очинский, который, по мнению бюро Молдавского обкома, "... развалил работу Научного комитета, содействовал его засорению классово-враждебным элементом, не вел борьбы против вылазок классового врага на идеологическом фронте, саботируя решения партии и двурушническим поведением способствуя активизации контрреволюционных, вредительских буржуазно-националистических элементов" и т. д. 23. Очинский три недели провел в заключении, после чего его отпустили.

Следует отметить, что до 1933 г. проигравших в борьбе румынизаторов и самобытников из партии не исключали – их просто вынуждали покинуть МАССР. На новом месте им предоставляли квалифицированную работу. Многие даже уезжали на учебу в привилегированные вузы.

В конце 1933 г. за противодействие политике латинизации некоторые самобытники - И.А. Малай, Л.А. Мадан, Н.С. Ненев-Потынга и другие – были привлечены к уголовной ответственности. Позже заведенное на них общее дело разъединили на каждого в отдельности. Одним из первых был репрессирован бывший руководитель лингвистической секции Л.А. Мадан, арестованный 6 декабря. Особое совещание при коллегии ГПУ Украины 16 марта 1934 г. осудило его к ссылке на три года24. Книги Мадана и его коллег в количестве 3,2 тыс. экземпляров были изъяты из библиотек Молдавской АССР и уничтожены. С 1935 г. в публикациях перестали использоваться созданные ими неологизмы 25.

Некоторые из румынизаторов, пытавшиеся помочь впавшим в немилость самобытникам, пострадали сами. 11 января 1934 г. "За клевету и борьбу против ленинской национальной политики, проводимой партией в Молдавской АССР, пособничество и прямую поддержку местных, буржуазных контрреволюционных националистических элементов" бюро Молдавского обкома исключило из партии Е.И. Багрова. Был наказан и П.В. Корнелиу: "Записку, поданную тов. Корнелиу комиссии ЦК считать клеветнической, антипартийной. Откомандировать тов. Корнелиу в распоряжение Рум[ынской] секции Коминтерна". Несмотря на то, что их критика положения в Молдавской АССР была в целом справедливой: комиссия ЦК КП(б)У, обследовавшая осенью 1933 г. работу по национально-культурному строительству в республике, признала её "совершенно неудовлетворительной" 26.

Защищавший Багрова Г.И. Старый, был вынужден сам оправдываться. В середине января 1934 г. состоялась IX Молдавская областная партийная конференция, на которой повышенное внимание уделялось вопросам национально-культурного строительства. В отчетном докладе обкома Г.О. Булат говорил: "Они (самобытники – О.Г.) избрали себе место в Научном комитете, и когда обком серьезно начал заниматься, когда мы, таких, как Мадан, начали оттуда вышибать, потому что для нас, для большевиков, было понятно, хотя мы тогда еще не знали, но мы чутьем чувствовали, нашлись другие коммунисты из того же Научного комитета, которые начали брать этих людей под свою защиту. Нашлись два таких, которые набрались нахальства написать заявление в комиссию ЦК КП(б)У, – это Багров и Корнелиу. ...Было два "вождя" в Научном комитете – Очинский и Багров. Они так это внешне дрались, но шли по одному пути" 27.

Первого секретаря энергично поддержал заведующий отделом культуры и пропаганды Молдавского обкома партии М.В. Альхимович в докладе "О национально-культурном строительстве на Молдавии". Критикуя самобытников, он заявил: "У нас на языковом фронте в области лингвистики имеется целая школа Мадана, которая в течение ряда лет была проводником, теоретическим проводником этой самобытности в области языковой политики.

... Надо сказать, что эта вредительская работа дополнялась на языковом фронте таким шумком, мнимой борьбой, якобы двух непримиримых течений – течения самобытников и течения так называемых румынистов.

Но румынисты – этот термин мы можем употреблять только сугубо условно. Под этим подразумевается группа людей, которая ориентировалась в вопросах обогащения молдавского языка на такое механическое перенесение и массовое употребление терминов офранцуженного языка румынской буржуазии" 28.

М.В. Альхимович особо отметил поддержку, которую оказывал молдавским самобытникам Н.А. Скрыпник: "Тут важно подчеркнуть одно, что эта линия на самобытность, которая занимала все-таки основные позиции в этой вредительской работе, ...целиком совпадала с линией украинских националистов.

В частности, эту литературу очень поддерживал Скрыпник и поддерживал такую связь с Научным комитетом. Научный комитет, в частности Очинский и Мадан поддерживали тесную связь с украинской Академией наук, в частности с Грушевским.

Таким образом, эта линия на самобытность, она совпадала с процессами аналогичными, подобного рода, какие мы имели на Украине и здесь по линии связи с Академией наук и Скрыпника с Научным комитетом, мы видим как раз, как украинский национализм является вдохновителем, центром всего местного национализма, т. е. у нас в данном случае национализма молдавского" 29.

В качестве резюме Альхимович предложил в своем докладе: "Коренным образом реорганизовать наш Научный комитет, поскольку в такой форме продолжать свое существование он не может. Надо прекратить эту игру в Академию наук. Нечего изображать какую-то Академию, не имея на это никаких данных. Надо прекратить прожектерство, которое было в Научном комитете, выдумывание всяких, никому не нужных секций, вроде биологической, медицинской и т. д.

...Те кадры, какие есть, повернуть к актуальным задачам социалистического строительства, повернуть их к колхозам и колхозникам" 30.

Участники конференции, предчувствуя, быть может, свою дальнейшую судьбу, вяло участвовали в разоблачении "контрреволюционеров". Это заметил заместитель Г.И. Старого в СНК Молдавской АССР П.М. Неуронов: "Выступающих по нацкультвопросам было маловато.

...Тов. Старый сказал, что Багров старый подпольщик, увяз немного в болоте, мы пытались его немного вытянуть, ничего не вышло, и мы его отсекли. Не в этом дело. ...Ошибки Багрова просто контрреволюционные". В ответ на протестующие реплики Г.И. Старого Г.О. Булат отреагировал достаточно жестко: "Тебе – руководителю организации надо было отмежеваться от Багрова и всякой сволочи, разоблачить их. Ты, который все время здесь на Молдавии, который все дела знаешь, должен был разоблачить, отмести. Ты этого не сделал" 31.

Положение Г.И. Старого существенно осложнилось летом 1935 г. 1 июля один из ответственных работников Молдавской республики К.А. Завтур написал письмо в комиссию партийного контроля при ЦК ВКП(б), в котором обвинил Г.И. Старого в недостаточном внимании к проведению латинизации, в поддержке Багрова, самобытников-контрреволюционеров и других ошибках. Для разбора данного заявления в Тирасполь приехал уполномоченный этой комиссии по Одесской области Степанов. 29 августа он пришел к выводу, что: "Обвинения т. Старого в поддержке группы буржуазных националистов, засевших в Научном комитете во главе с националистами – бывш[им] членом партии Багровым и беспартийными Маданом и Думитрашко, – подтвердились в той части, что указанные лица действительно работали в Научном комитете до 1933 г. Впоследствии они были изъяты и высланы из пределов погранполосы. Установить, насколько т. Старый был связан с указанными националистами, не представляется возможным". Г.И. Старому повезло ещё и в том, что К.А. Завтур не выдержал с ним очной ставки и признался, что никакими материалами не может подтвердить выдвинутые обвинения. По результатам расследования Степанов сделал следующие выводы:

"1. Указать бюро Молдавского обкома КП(б)У на то, что обком не обеспечил своевременного и полного введения в АМССР латинского алфавита, а также не принял необходимых мер к очищению советского аппарата от классово-чуждых элементов.

2. В отношении т. Старого считаю необходимым наложить партийное взыскание за отсутствие большевистской бдительности и непринятие мер к очищению аппарата от классово-чуждых элементов.

...4. Завтура – за бытовое и моральное разложение и как неустойчивого, – из партии исключить" 32.

Однако дело не закрыли. 11 ноября 1935 г. Г.И. Старый был приглашен на заседание в ЦК КП(б)У, где состоялась резкая беседа. Вернувшись в Тирасполь, Старый 12 декабря направил секретарям ЦК КП(б)У С.В. Косиору и П.П. Постышеву письмо, в котором он подробно описал свою многолетнюю деятельность в Молдавской АССР и всячески отрицал выдвинутое против него обвинение в национализме: "Приехал Скрыпник (летом 1932 г. – О.Г.). Устроили торжественную встречу с молдавскими писателями. Уехал Скрыпник, с которым, кстати сказать, у меня произошел ряд небольших столкновений, как по части его выводов об исправлении искривлений на Молдавии, так и по части языка. Уехал Скрыпник и с легкой руки авантюриста Очинского, директора "Научного комитета" на бюро Сирко обвиняет меня в недооценке Скрыпника, как знатока нацполитики, как члена п[олит]бюро и старейшего члена ЦК и т. д. и чуть ли не в молдавском шовинизме" 33.

В очередной раз Г.И. Старый попытался смягчить и ситуацию с Е.И. Багровым: "Когда я был зам. нач. Закордота он был послан на работу в Бессарабское подполье. Он сам был студентом Днепропетровского горного института, украинец по происхождению. Работал он в подполье на отлично, изучил язык, проявлял чудеса организованности и храбрости. Был руководителем (если я не ошибаюсь) Измаильской организации. В 1925–26 г., нажив туберкулез он, с разрешения ЦК Румкомпартии вернулся к нам. Однажды, во время секретарства Сирко, он на бюро выразился, что "если бы какой-нибудь россиянин опустился бы в Молдавии на аэроплане, то подумал бы, что это Курская губерния". Вообще же он все время утверждал, что на Молдавии ничего не делается в части ленинской нацполитики. Тогда на него все члены бюро дружно напали, и я, в том числе и доказывали, что он не прав. ...Багров на бюро признал свои ошибки, но в некоторых положениях упорствовал. Он считал, что ошибаемся мы, а не он.

...Его за эти заявления, к тому же приведшие его к более резким и недопустимым заявлениями, выкинули из партии. Потом ЦКК восстановила, а недавно Донецкий обком за то же самое снова исключил" 34.

За годы своей работы в МАССР Старый неоднократно обвинялся в различных проступках: "Обвинения эти в разных вариантах тянутся ведь 8 лет, – писал он, – То я русотяп, то я румынофил, то я торможу молдаванизацию и преследую или недооцениваю молдаван, то я националист. А нельзя разве один раз настолько хорошо все это перетрусить, чтоб раз и навсегда покончить с этими легендами? Или, если у ЦК есть хоть малейшие сомнения в чем-либо, так разве не лучше меня снова убрать из Молдавии?" 35.

После убийства С.М. Кирова в СССР был проведен ряд крупных процессов над бывшими лидерами оппозиции. Репрессии резко усилились вслед за февральско-мартовским (1937 г.) пленумом ЦК ВКП(б), на котором И.В. Сталин говорил об обострении классовой борьбы36.

12–17 мая 1937 г. состоялась Х Молдавская областная партийная конференция, на которой с докладом выступил З.О. Сидерский: "Гнилая и вредная теория о потухании классовой борьбы с каждым нашим продвижением вперед, пустила у нас на Молдавии глубокие корни.

Между тем, за последний период органами НКВД вскрыт ряд диверсионных и шпионских актов со стороны агентуры иностранных разведок.

...Пристального внимания заслуживает фронт национально-культурного строительства. Сюда, на этот важнейший идеологический участок нашей борьбы, проникло немало шпионов, разведчиков, сюда пробрались троцкисты, наибольшая часть разоблаченных троцкистов работала на идеологическом фронте. Буржуазные националисты, также как и троцкисты, наиболее удобная сила для фашистских диверсий.

...Вспомните спор между так называемыми самобытниками, т. е. сторонниками кириллицы и румынизаторами, т. е. сторонниками введения румынского языка. Наши люди спорили, а агентура буржуазной Румынии делала свое вражеское дело, они тормозили процесс развития молдавской культуры.

В 1934 году была разоблачена так называемая группа буржуазного националиста Мадана. Доказано, что участники этой группы были связаны с румынским буржуазным деятелем Пан. Халиппой и украинским буржуазным националистом Грушевским.

Или другая группа так называемых румынизаторов. Эти две группы вели между собой ожесточенную борьбу, а на деле оказались и те и другие шпионами, на деле они друг друга поддерживали" 37.

"Наша партийная организация, – подчеркнул Сидерский, – разоблачила этих буржуазных националистов, разгромила их. Однако не справилась с последующей задачей. Не разгромила этой враждебной и опасной теории, что местные молдаване не могут строить свою советскую национальную культуру без импортированных кадров, не взяла, поэтому, процесса строительства молдавской культуры в свои руки. Не вырастила своих кадров, не взяла в свои руки литературный фронт, не взялась по настоящему за строительство языка, за латинизацию" 38.

Тезис о дальнейшем проведении политики латинизации получил развитие в выступлении приехавшего на конференцию члена Политбюро ЦК КП(б)У В.П. Затонского. Он сказал, что раньше в Молдавской АССР господствовала молдавская теория, а значит, культура должна была целиком отличаться от румынской. Позже, в ЦК было решено перейти на латинскую графику, чтобы сблизиться с культурой, которая создается на правом берегу Днестра. Вот тогда то враги присосались к обеим теориям. Разные маданы проводили молдаванизацию, а багровы – румынизацию, но все они были врагами. Затонский подчеркнул, что партия не изменит своего отношения к латинизации, что молдавский язык следует развивать на базе народного языка, а если того или иного слова нет, надо не выдумывать его, а взять из румынского языка. Таким образом будет идти процесс постепенного сближения. Эту работу нельзя поручать багровым и маданам, нужно выдвигать свои кадры из местных советских молдаван39.

В заключение В.П. Затонский проинформировал делегатов конференции, о только что принятом ЦК КП(б)У решении освободить Г.И. Старого от обязанностей председателя СНК МАССР и отозвать из Молдавии 40.

Позже Е.С. Алмазова, жена Старого, писала: "Это сообщение очень удивило Старого. После сдачи дел Старый поехал в Киев в ЦК КП(б)У. Через пару дней Старый возвратился домой. Он мне рассказал, что он был принят секретарем ЦК КП(б)У Поповым, который сказал, что Старый будет вызван в ЦК КП(б)У. 18 июня 1937 года Старый поехал в Киев в ЦК КП(б)У, а я уехала в Москву, куда меня вызвали по вопросу моей работы в Комвузе в гор. Тирасполе. Больше Старого я не видела. Когда примерно через неделю я возвратилась в Тирасполь, то домашняя работница сообщила мне, что после возвращения из Киева, Старый был арестован у себя на квартире. Причин ареста Старого я не знаю".

21 июня 1937 г. в 19 часов 18 минут из Киева на имя Генерального комиссара государственной безопасности, наркома НКВД СССР Н.И. Ежова была направлена секретная телеграмма с просьбой санкционировать арест Г.И. Старого. Показания на него якобы дали осужденные ранее троцкисты: "Старый был близок и покровительствовал националистической группе румынизаторов – Багров, Корнелиу, Балух и др.". На бланке телеграммы сохранилась резолюция: "т. Литвину. Арестовать. 21/6 Ежов".

На следующий день Г.И. Старый был арестован, а 23 июня исполняющий обязанности Прокурора Молдавской АССР Колодий санкционировал арест и этапирование его в Киев. Первый из сохранившихся протоколов допроса Г.И. Старого датирован 29 июня, но вопросы и ответы были вписаны в него спустя сутки, 30 июня. Г.И. Старый признал свое объективное участие в контрреволюционной деятельности, однако категорически отрицал связь с сигуранцей. Через некоторое время он обратился с письменным заявлением к наркому НКВД УССР, в котором, в частности, говорилось: "На протяжении десяти дней следствия я отрицал свою вину в контрреволюционной работе. Сейчас я решил прекратить упорство и дать следствию откровенные показания о моей контрреволюционной работе и причастных к ней лицах" 41.

Так, первая поездка Г.И. Старого в Киев привела к печальным результатам, а вторая – к трагическим. В постановлении пленума Молдавского обкома КП(б)У от 9 июля 1937 г. отмечалось, что: "... враг партии и народа – СТАРЫЙ продолжительное время находился на посту председателя СНК, в составе бюро обкома и с большим опозданием был разоблачен, несмотря на то, что было немало фактов, по которым обком должен был поставить вопрос о его партийности и возможности оставления на посту председателя СНК" 42.

Дело по "националистам" начало разрабатываться в Молдавской АССР. 7 июня к исполнению обязанностей заместителя начальника 3-го отделения НКВД Молдавии приступил приехавший в Тирасполь З.Б. Зинько (Флейшман), который и вел это дело. К моменту его приезда был арестован только А.П. Дымбул – 16 мая 1937 г. На допросах, которые проводил А.С. Нейман, Дымбул ни в чем не признавал себя виновным. Попытки Зинько активизировать следствие встретили противодействие со стороны сотрудников НКВД Шухмана и Роголя, а также вернувшегося на должность наркома НКВД МАССР М.Б. Корнева. С конца июня З.Б. Зинько стал посылать рапорты в НКВД УССР и НКВД СССР, в которых сообщал о наличии националистической организации в Молдавской республике, о смазывании дел на националистов сотрудником НКВД А.В. Сапиром, о безосновательном обвинении его, Зинько, в связях с троцкистами.

Однако 6 апреля 1938 г. он был также арестован. В августе 1939 г. на закрытом судебном заседании Военного трибунала войск НКВД Киевского округа Зинько показал: "Я по приезде в Молдавию заинтересовался националистической деятельностью и пришел к выводу, что здесь имеется большое националистическое подполье и материалы говорили, что ДЫМБУЛ проводил буржуазно-националистическую линию в политике языка. При допросе мною Дымбул дал признательные показания и от него были получены первичные данные о наличии буржуазно-националистической к-р организации. Развитие дела по националистам началось у меня в августе месяце".

11 августа 1937 г. был издан приказ НКВД СССР № 00485 о проведении так называемой "румынской" операции. Начались массовые аресты людей по спискам – оперативным листам, которые составлялись на основе выборки фамилий из оперативных листов НКВД. На суде З.Б. Зинько заявил: "Может быть, в оперлистах имеются и не вполне основательные материалы, но тогда все это попадало под директиву № 00485. По требованию и установкам центра для ареста было даже достаточно, чтобы человек прибыл легально из-за кордона".

Люди были осуждены также списками-протоколами. Решение принимала комиссия в составе наркома НКВД Н.И. Ежова и Прокурора СССР А.Я. Вышинского. Протокол № 1 по "румынской" операции был утвержден ими 8 октября 1937 г. В протоколах фамилии осужденных располагались в алфавитном порядке. Например, в протоколе № 1 фамилия Холостенко М.Я. значилась под номером 113. Последний из известных сегодня протоколов по этой операции имеет порядковый номер 62 и датирован 16 декабря 1937 г. Под номером 35 в нем стоит фамилия А.Ф. Негруца. Таким образом, хотя операция называлась "румынской", но этнических румын, даже если они и были расстреляны, было сравнительно немного. Подавляющее большинство репрессированных в ходе "румынской" операции составили евреи, молдаване, русские, украинцы и люди других национальностей.

"Румынская" операция подвела черту под очередным этапом борьбы между румынизаторами и самобытниками. Репрессиям были подвергнуты сторонники как одной, так и другой точки зрения. К власти в МАССР вновь пришли самобытники, но уже не бессарабского происхождения. К тому же, многие из них получили образование в советских школах и вузах, что весьма ценилось в то время.

27 февраля 1938 г. бюро Молдавского обкома партии приняло постановление "О переводе молдавской письменности с латинского на русский шрифт". В нем говорилось, что латинский шрифт непонятен большинству молдавского населения. Буржуазно-националистические элементы, которые в свое время окопались в Наркомпросе, Госиздате и других учреждениях, под флагом латинизации шрифта проводили, по сути, румынизацию молдавского языка. Поэтому считать необходимым, перевести молдавскую письменность на русский шрифт и просить ЦК КП(б)У и ЦК ВКП(б) поддержать это решение. 19 мая 1938 г. Президиум ЦИК МАССР утвердил постановление "О переводе молдавской письменности с латинского шрифта на русский шрифт", а в августе 1939 г. вторая сессия Верховного Совета МАССР приняла закон "Об утверждении алфавита молдавского языка на основе русского алфавита" 43.

8 марта 1939 г. заведующий отделом школ Молдавского обкома партии Якунин направил в одноименный отдел ЦК КП(б)У докладную записку "О состоянии народного образования по Молдавской АССР за 1938 год". В документе отмечалось: "До 1938 года в молдавском письме был введен латинизированный шрифт, а язык румынизирован, чем враги добивались отделения молдавского населения от украинского и русского населения, готовя отторжение Советской Молдавии от СССР.

К началу 1938/39 г. в молдавской письменности был введен русский шрифт и приступили к переизданию всех учебников. Ввиду необходимости уточнения орфографии молдавского языка, что затянулось до 1939 года, грамматики молдавского языка до сих пор нет. Отсутствие грамматики молдавского языка является большим тормозом в работе молдавских школ, в связи с чем при изучении молдавского языка учителя вынуждены пользоваться газетами и журналами, издаваемыми на молдавском языке, что отрицательно влияет на качество преподавания и успеваемость учеников" 44.

В докладной записке был выделен специальный раздел "Ликвидация последствий вредительства в системе народного образования". Якунин писал: "Последствия вредительства в области румынизации языка ликвидируются ежедневной борьбой по очистке разговорного и письменного языка от румынских слов и введения молдавских, понятных народу. В этом принимают участие все преподаватели, знающие молдавский язык и особенно следует отметить работу преподавателя тов. Чебана Ивана Дмитриевича" 45.

В схожей ситуации разные люди вели себя по-разному. Так, например, Е.И. Багров и П.Б. Корнелиу выступили в защиту Л.А. Мадана и других самобытников, а П.И. Киор-Янаки пытался помочь Б.И. Борисову-Шуту – стороннику Г.И. Старого. В качестве противоположного примера приведем отрывки из письма в Молдавский обком КП(б)У неназванного филолога, которые были зачитаны в середине мая на Х партийной конференции З.О. Сидерским: "Неизвестно, как, когда и почему пробравшийся на территорию СССР, сын румынского еврея-спекулянта гор. Бырлад Сигизмунд Эдельштейн, вдруг стал называться Александром Павловичем Дымбул.

... В первые годы (после – О.Г.) образования МАССР Дымбул усердно проводил румынизаторскую политику. Позже, в те годы, когда на фронте языкового строительства разнузданно орудовал вредитель Мадан, Дымбул, для видимости состоя в "оппозиции", на деле подчинялся вредителям – националистам и неуклонно проводил их линию в городе Балте.

...В последнее время "профессор" Дымбул, считая себя, очевидно, монополистом молдавского языковедения, при прямом попустительстве НКПроса, начал усердно выступать устно и в печати, требуя "стабилизации молдавской орфографии". При этом оказывается, что под "стабилизацией" он подразумевает такие коренные изменения правописания, которые, – будучи по существу абсолютно формальными, да и безграмотными, если будут проведены в жизнь, несомненно, будут препятствовать тому, чтобы молдавский литературный язык был доступен обоим берегам Днестра, т. е. как раз обратное от того, чего требуют от нас партия и правительство.

Случайно ли все это? Не пора ли ближе и глубже заняться "творчеством" и личностью этого гражданина?" 46.

Конференция ещё не успела завершиться, а 16 мая 1937 г. А.П. Дымбул был уже арестован.

После смерти И.В. Сталина начался процесс реабилитации. В начале июля 1956 г. один из заместителей председателя КГБ при Совете Министров МССР обратился с запросом к директору Института истории, языка и литературы Молдавского филиала Академии наук СССР А.Т. Борщу. В нем, в частности, подчеркнуто: "По имеющимся у нас данным со времени образования Молдавской Автономной Республики среди ответственных руководящих работников определилось два направления о путях дальнейшего развития молдавского языка.

Сторонники одного из этих направлений стояли на позициях сугубо самобытнического, местнического пути развития молдавского языка, отвергая всякую возможность сближения его с румынским.

Сторонники второго направления доказывали необходимость сближения молдавского языка с румынским и осуществляли это практически, путем внедрения румынских слов в издававшуюся в республике художественную, периодическую и другую литературу, а также в учебные пособия.

По встретившейся необходимости, прошу обстоятельно сообщить, какими материалами располагает Институт о полемике, имевшей место в 1924–1937 гг. по вопросу развития молдавского языка, действительно ли в тот период проводилась его румынизация, повлекла ли она какие-либо отрицательные последствия и не имела ли отрицательного влияния на развитие языка позиция противников сближения его с румынским?

Одновременно прошу сообщить, как в настоящее время трактуется вопрос о происхождении молдавского языка, имеет ли общность с румынским и каковы пути его дальнейшего развития?".

20 августа 1956 г. А.Т. Борщ направил в КГБ "Справку о состоянии научной разработки молдавского языка". В ней сообщалось:

1. Споры о молдавском языке, как впрочем, и о любом другом языке (например, о румынском, об украинском и др.) в науке длятся издавна.

 

По вопросам о путях развития, о происхождении, характере, диалектной основе, о литературном варианте, о нормах орфографии, о заимствованных элементах из других языков и их роли и значении в молдавском языке, о настоящем и будущем этого языка, о его грамматическом строе и т. д. было очень много споров в прошлом и в настоящем.

В период 20-х, 30-х и 40-х годов, как правило, эти споры были мало научными или вовсе не научными хотя бы потому, что в Молдавии в этот период не было почти ни одного настоящего ученого-языковеда по специальности, т. е. специалиста. Перечисленными выше вопросами занимались юристы, агробиологи, математики, физики, химики и т. д. и т. п., т. е. люди с каким-либо иным, не филологическим образованием или вовсе без образования. Каждый говоривший по-молдавски считал себя вправе спорить о молдавском языке и навязывать свое "авторитетное" мнение.

В условиях отсутствия научной традиции или отрицания таковой, в условиях отсутствия опытных кадров специалистов-филологов споры эти неизбежно выливались в наклеивание различных, в том числе и политических ярлыков и в предъявлении тяжелых политических обвинений противникам по спору.

...В условиях острой борьбы по национальному вопросу всякое заимствованное из румынского языка слово или слово, взятое из молдавской классической литературы прошлого, нередко расценивалось как румынизация молдавского языка, больше того, – как попытка отторжения Молдавской ССР от СССР в пользу буржуазной Румынии, как антипатриотическое, антисоветское и т. п. действие.

...Все это было результатом вульгарно-пролеткультовского отрицания и, частично, отсутствия многовековых научных традиций, письма, культуры, литературного наследия прошлого, филологической науки и т. д.

... 2. В настоящее время вопрос о происхождении и родственных связях молдавского языка решается наукой следующим образом: как и все остальные романские языки (французский, итальянский, испанский, португальский и т. д.), молдавский язык с румынским, безусловно, происходит от народно-латинского языка, занесенного в Восточную Европу римскими завоевателями в результате завоевания древней Дакии в 101–106 гг. н. э. ⁴⁷.

Из всех других романских языков, с которыми молдавский язык, в силу общего происхождения, состоит в близком родстве, наиболее близко родственным молдавскому языку является румынский язык. Их грамматическая структура и основной словарный фонд в основе своей совершенно одинаковы, особенно в литературном варианте. Различия между ними незначительны, несущественны и касаются второстепенных черт, не затрагивая существа.

Поскольку эти языки очень близко родственны и в основе своей одинаковы, то дальнейшее их развитие будет идти по линии все большего их сближения, особенно в литературном варианте. Это обуславливается тем, что Румыния в последнее десятилетие и в будущем хозяйственно-экономическом и культурном отношении все больше сближается с Советским Союзом.

При сем прилагается экземпляр статьи проф. С.Б. Бернштейна и Р.А. Будагова (Москва, Академия наук СССР), обсужденной в основных компетентных инстанциях г. Кишинева и одобренной в ее отправных положениях; статья, в общем, отражает картину того, как решаются современной филологической наукой вопросы молдавского языка.

Выводы

Таким образом, приведенные в статье материалы показывают, что до конца 30-х годов в Советском Союзе, в том числе и в МАССР, развернулась бурная полемика между сторонниками разных взглядов по вопросу существования и дальнейшего развития молдавского этноса: радикальными румынизаторами (И.О. Дическу-Дик, А.П. Дымбул, А.А. Залик, А.А. Николау, Н.Г. Плоештяну и др.) и не менее радикальными самобытниками (И.И. Бадеев, Г.И. Бучушкан, Л.А. Мадан, И.А. Малай, И.В. Очинский и др.). В число скрытых румынизаторов (Е.З. Арборе-Ралли, Е.И. Багров, В.П. Попович, Г.И. Старый и др.) входили сторонники двух названных выше точек зрения, которые по тем или иным причинам, как правило, не высказывали открыто свое мнение. В середине 20-х годов самобытники победили радикальных румынизаторов, а в конце 20-х – и скрытых.

После создания Молдавской АССР первоначально был взят курс на использование разговорного языка местного населения. Однако после издания букваря и учебников для начальной школы ресурсы разговорного языка были полностью исчерпаны. Кроме того, при подготовке учебников по алгебре, ботанике, политической экономии, химии для средней школы самобытники сами создавали новую терминологию. В результате язык получился непонятным даже в Приднестровье и крайне трудным для изучения. Естественно, его не знало население Бессарабии, подвергшееся румынизации. В это время в Москве и Харькове рассматривался вопрос о накоплении языковых различий между населением МАССР и Бессарабии. Была дана директива о переходе на латиницу.

Перевод молдавского языка с кириллической графики на латинскую ознаменовал приход к власти в республики румынизаторов, но не радикальных, а "мягких", скрытых. Важно подчеркнуть, что среди них были люди, придерживавшиеся различных взглядов на молдавский этнос. Одни стремились к полной румынизации молдаван, но по политическим причинам не могли открыто высказать свое мнение. Другие пытались, не всегда удачно, использовать распространяемые в Бессарабии румынский литературный язык и культуру для ускоренного развития молдаван Приднестровья.

Борьба между румынизаторами и самобытниками временно была прервана массовыми репрессями 1937–1938 годов. Двукратное изменение шрифта и правил молдавского языка на протяжении короткого исторического периода привело к отсутствию стабильности в языковом строительстве и крайне отрицательно сказалось на эффективности проведения политики молдаванизации.

Примечания:

1.Стратиевский К.В. В числе первых жертв сталинщины // Восстанавливая правду истории. - Кишинев: Картя Молдовеняскэ, 1989.

2.Movileanu N. Din istoria Transnistriei (1924–1940) // Revista de istorie a Moldovei. 1993, № 2; Negru E. Introducerea și interzicerea grafiei latine în R.A.S.S.M. Там же, 1999, № 3–4; Моисеев И. Аспекты политической и культурной жизни Молдавской АССР // Cugetul. 1992, № 5–6; и др.

3.История Приднестровской Молдавской Республики. В 2-х томах. Т. 2. Тирасполь: РИО ПГУ, 2001; Феномен Приднестровья. Тирасполь: РИО ПГУ, 2000; и др.

4.King Ch. Moldovenii. România, Rusia și politica culturală. Chișinău: Arc, 2002.

5.Галущенко О. Борьба между румынизаторами и самобытниками в Молдавской АССР (20-е годы) // Ежегодный исторический альманах Приднестровья. 2002. № 6. С. 61–71.

6.В начале 20-х годов Г.И. Старый был уполномоченным Одесского губернского комитета партии по работе в Бессарабии. В одном из своих докладов он писал: "...несмотря на то, что в Бессарабии живет около 60–70% молдаван, родственных румынам, помимо недовольства экономического характера, появился национальный антагонизм. На первый взгляд это кажется странным, а при детальном рассмотрении он объясняется очень просто: дело в том, что, хотя молдаване Бессарабии и румыны говорят на одном и том же языке, наречья их так различны, что молдаване не только не понимают ни румынской литературы, но не понимали даже обиходного наречия. Для сравнения можно бы взять примерно поляка и русского и вот между этими родственными нациями, даже больше – между частями одной и той же народности возник самый настоящий национальный антагонизм, молдаване Бессарабии заразились от обиженных чиновников зоологическим антирумынизмом. Когда в Бессарабии не было румын, то наблюдался среди молдаван некоторый антирусский душок, с приходом же румын эти самые антируссы стали русофилами. Исключение составляли такие заматерелые русофобы типа Инкулец-Чугуряну" // Архив общественно-политических организаций Республики Молдова (АОПОРМ), ф. 49, оп. 1, д. 1653 к, л. 162; оп. 2, д. 50, л. 15.

7.Там же, оп. 1, д. 1423, л. 1.

8.Там же, д. 1892, л. 30.

9.Там же, д. 1899, л. 39, 41; д. 2392, л. 7.

10.Там же, д. 1970, л. 7; д. 1972, л. 1–3.

11.Там же, д. 2069, л. 24, 28.

12.Там же, д. 2068, л. 5, 7.

13. Цит. по: Алпатов В.М. К истории советского языкознания: Марр и Сталин // Вопросы истории. 1989,. № 4. С. 186; Его же: Мифология в советском языкознании // Вестник Евразии. 1995. № 1; Даскал Л.И. Заметки по поводу "ошибок" // Советская Молдавия. 1989. 16 июня; Slezkine Y. N. Ia. Marr and National Origins of Soviet Ethnogenetics // Slavic Review. 1996. № 4; и др.

14.АОПОРМ, ф. 49, оп. 1, д. 2396, л. 8.

15.Там же, л. 11.

16.Там же, д. 2068, л. 35; д. 2070, л. 81; д. 2225, л. 7–8 об.; и др.

17.Colesnic Iu. Alfabetul latin în Transnistria – cap de pod pentru România // Sfatul Țării. 1992, nr. 220–224. P. 19; King Ch. The Moldovans. Romania, Russia, and the Politics of Culture. Stanford: Stanford University Press, 2000. P. 82, 244.

18.АОПОРМ, ф. 51, оп. 22, д. 20, л. 63–68; Вечерний Кишинев. 1990. 12 июня.

19.АОПОРМ, ф. 49, оп. 1, д. 2424, л. 12.

20.Там же, д. 2266, л. 143, 144.

21.Там же, д. 2262, л. 94; д. 2264, л. 73.

22.Мала енциклопедiя етнодержавознавства. Киiв: "ГЕНЕЗА", "ДОВIРА", 1996. C. 884.

23. АОПОРМ, ф. 49, оп. 1, д. 2266, л. 125; д. 2293, л. 3; и др.

24. Галущенко О.С. О борьбе между румынизаторами и самобытниками в 20-е годы // Glasul Moldovei. 1998, 7 iulie.

25. King Ch. The Ambivalence of Authenticity, or How Moldovan Language Was Made // Slavic Review. 1999. № 1. P. 140.

26.АОПОРМ, ф. 49, оп. 1, д. 2264, л. 91. См. подробнее: Стратиевский К.В. В числе первых жертв сталинщины.

27. АОПОРМ, ф. 49, оп. 1, д. 2460, л. 51, 54.

28. Там же, д. 2461, л. 14, 16.

29. Там же, л. 17.

30. Там же, л. 26. В этом году Научный комитет был преобразован в Научно-исследовательский институт молдавской культуры. См.: Строительство социалистической культуры в Молдавии (1917–1960 гг.). Кишинев: Штиинца. 1987. C. 71; Стратиевский К.В., Стратиевская И.К. Из истории Молдавского научного комитета // Ежегодный исторический альманах Приднестровья. 1999. № 5.

³¹. АОПОРМ, ф. 49, оп. 1, д. 2462, л. 28–31.

³². Там же, ф. 50, оп.2, д. 50, л. 32, 37, 38.

³³. Там же, л. 42, 43.

³⁴. По другим данным Е.И. Багров был по национальности русским. Там же, л. 49, 50, 60.

³⁵. Там же, л. 56.

³⁶. См. подробнее: Медведев Р. О Сталине и сталинизме. Исторические очерки // Знамя. 1989. № 1–3.

³⁷. АОПОРМ, ф. 49, оп.1, д. 3610, д. 84–88.

³⁸. Там же, л. 89. См. подробнее: Negru E. Lichidarea elitei politice și a oamenilor de cultură din R.A.S.S. Moldovenească // Cugetul. 2002, № 3–4.

³⁹. Сохранена лексика оригинала. Там же, д. 3612, л. 65.

⁴⁰. Там же, л 54.

⁴¹. См. подробнее: Мовиляну Н.Ф. Политический смерч // Восстанавливая правду истории. С. 44–66.

⁴². АОПОРМ, ф. 49, оп.1, д. 3635, л. 9.

⁴³. Афтенюк С.Я. Ленинская национальная политика Коммунистической партии и образование советской государственности молдавского народа.

⁴⁴. Кишинев: Картя Молдовеняскэ, 1971. C. 290, 291; АОПОРМ, ф. 49, оп. 1, д. 4106, л. 12; Культура Молдавии за годы Советской власти // Сб. документов в 4-х томах. Т. 1, часть первая. Кишинев: Штиинца, 1975. C. 272.

⁴⁵. АОПОРМ, ф. 49, оп.1, д. 4569, л. 28.

⁴⁶. Там же. См. подробнее: Чобану И.Д. Родной язык в моей судьбе. Тирасполь: ПГКУ, 1993.

⁴⁷. АОПОРМ, ф. 49, оп.1, д. 3610, л. 90.

⁴⁸. В тексте 103–107 гг. н. э. См. подробнее: История Приднестровской Молдавской Республики. В 2-х томах. Т. 1. Тирасполь: РИО ПГУ, 2000; Ожог И.А., Шаров И.М. История румын. Кишинев: Cartdidact, 1997. Кишинев, Август 2003 г.